Колядки ("Вечера на хуторе близ Диканьки")

Песня Оксаны ( Вечера на Хуторе близ Диканьки )

Вечера на хуторе близ Диканьки

 

Метелица, как медведица, весь вечер буянит зло, То воет внизу под лестницей, то лапой скребет стекло. ДомА под ветром сутулятся, плывут в молоке огоньки, Стоят постовые на улицах, как белые снеговики.

Сугробы выгнули спины, пушистые, как из ваты, И жмутся к домам машины, как зябнущие щенята. Кружится ветер белый, посвистывает на бегу... Мне нужно заняться делом, а я никак не могу.

Эдуард Асадов.

"Ночь перед рождеством":

Латунный месяц с юным озорством 
Со звёздами играет в переглядки. 
Как тихо ночью перед Рождеством, 
Но, кажется, уже слышны колядки 
И парубков веселый громкий смех. 
На небе месяц дрогнул… Усмехаясь, 
Проказник чёрт, невидимый для всех, 
Схватил светило, дуя и кривляясь:






Метель завыла. Сумрак непроглядный.
Ругнулся Чуб, что к дьяку на стакан 
Был зван намедни: 
– Чтоб тебе неладно! 
Но всё ж пошёл... А зеркальцу, шутя, 
Оксана молвит с восхищеньем: 
– Глянь-ка, 
Как хороша я! 
Чубово дитя слыло дивчиной первой на Диканьке.

Поворотилась: – Ах! – и обмерла: 
Во весь проём двери – кузнец Вакула. 
И как же горячи его слова! 
Румянец заиграл зарей на скулах… 
– Люблю тебя, Оксана! Нет милей! 
И только на тебе хочу жениться! 
– Тогда достань, чтоб стала я твоей, 
Мне черевички матушки царицы! 
Сказала и с подружками гурьбой 
Беспечно убежала на колядки. 
Вакула от насмешек сам не свой 
Рванулся прочь из хаты без оглядки.

Солоха между тем, принарядясь 
И брови насурьмив, в цветастой шали 
Горилкой с чёртом чокалась, смеясь. 
В дверь стукнули… 
– Кого несёт?

– Не ждали? 
В снегу, как дед Мороз – пан Голова…
Чертяка – прыг в мешок и боком к стенке. 
Пан чарочку успел едва-едва 
Глотнуть и протянуть ладонь к коленке… 
Молитвенно пропел в окошко дьяк: 
– Солоха, открывай! 
– Куда деваться? 
– В мешок, пан Голова! (Вот жирный хряк!) 
Заходьте, дьякон, будем разговляться!

Потом и дьяк нашел приют в мешке, 
И старый Чуб, Оксаны строгий батька. 
Ай, да Солоха! Каждый на крючке! 
Вакула–сын мешки те разом хвать-ка, 
И на мороз, гуртом! Каков силач! 
Лишь тот, где сжался гость из преисподней, 
Решил открыть…. Хвостатый мигом вскачь, 
Да усмирён был волею Господней:







Вакула осенил его крестом. 
– А чем чертёнок мне не Сивка-Бурка? 
И оседлав рогатого верхом, 
На нём добрался вмиг до Петербурга, 
Посты минуя, прямо во дворец. 
– Ох, красота-то! – парубок дивится. 
Всё ярь да бакан… – онемел кузнец, 
Снял шапку и упал у ног царицы.



– Да, не велите, матушка, казнить! 
Изрёк Вакула, сердцем замирая. 
– Но черевички, что на Вас, носить 
Достойны ножки ангелов из рая. 
– Я в людях простодушие ценю, – 
Смеясь, царица молвит благосклонно. 
– А башмаки… несут уже, дарю! 
Надеюсь, что по сердцу дар мой скромный?

Рождественская ночь… и в облаках 
Летит обратно, пыжится рогатый, 
Несёт Вакулу… 
Царский дар впотьмах 
Каменьями сверкает... Возле хаты 
Окончен путь. 
– Ступай, чертяка, в ад! 
Лозой его, чтоб впредь не появился! 
А бабоньки по хутору гудят: 
– Кузнец Вакула с горя утопился!

А что Оксана? Не узнать – бледна, 
К нарядам и веселью безучастна, 
В пропавшего Вакулу влюблена 
И слёзы льёт, и без него – несчастна! 
Тут он с подарком прямо на порог: 
– Отдайте, батько Чуб, свою Оксану. 
– Вакула, ты живой… помилуй, бог! 
Согласна, дочь? Перечить я не стану. 

– Вот черевички – царской красоты, – 
Кузнец ей протянул, в душе ликуя. 
– Не черевики мне нужны, а ты! 
– Да, отвернитесь, тато, пусть целует!

Ольга Ионайтис родилась в 1965 году. В 1980-м окончила Мытищинскую художественную школу. В 1987-м — Московский полиграфический институт. С 1996 года Ольга Ионайтис — член Московского союза художников.

ludmila.lamerna